Глава вторая. Богословский горный округ в конце XVIII—первой половине XIX в.

2.3 Источники и методы формирования кадров рабочей силы для заводов северного Урала (часть 2)

В литературе распространено мнение, что на Урале, в особенности на казенных заводах, большинство рабочих были выходцами из государственных крестьян. Однако в Богословском округе количество мещан и ямщиков, вошедших в состав вольно поселившихся, превышало число крестьян более чем в 2,5 раза. И это несмотря на то, что государственные крестьяне различных близлежащих уездов, нанимавшиеся на временные заводские работы, составляли подавляющее большинство (см. табл. 23).

Таблица 23

Социальный состав вольнонаемных, не отработавших задатков к 1791 г. на Богословских заводах*

* Составлено по: ЦГАДА, ф. 271. оп. 1, д. 2563-2566. л. 104-114.

Отсюда следует, что государственная деревня, являющаяся одним из основных источников формирования рынка вольнонаемного труда, находила в себе еще силы противостоять процессу разорения и отделения производителей от средств производства. Процент крестьян-отходников, потерявших связь с деревней и осевших на заводах, от общего числа подряжающихся ничтожен. Несомненно, процесс экспроприации мелких производителей сильно сдерживался патриархальными устоями крестьянской общины, находящейся под опекой крепостнического государства.

Содержание постоянных вольнонаемных при заводах доставляло горному начальству немало хлопот и затруднений. Особенно докучала ему «бесплодная и неприятная» переписка с Пермским губернским правлением и нижними земскими судами, не желающими мириться с потерей налогоплательщиков. Видя всю бесполезность препирательств, обе стороны переходили иногда к решительным действиям, приводя друг друга в замешательство и растерянность. «На что б заводское начальство положиться могло,— читаем мы в одном из донесений,— никакого основания нет, чрез что как заводы, так и те люди терпят, поелику земские суды нащет оных нарочных посылают дворянских заседателей, старост, выборных да и самые исправники, приезжая насильно уводят»³⁷.

К решительным действиям прибегала и заводская администрация, засылавшая время от времени в селения «военнослужителей с требованием от земских судов вспомоществований»³⁸.

Распри из-за людей, в которых одна сторона видела ревизские души, а другая—рабочую силу, тормозили процесс формирования устойчивого рынка рабочей силы, придавали ему уродливые черты. Особенно противоестественным выглядел на- сильственный угон рабочих в деревни. Эта практика приносила огромный вред промышленности. Г. С. Качка, характеризуя вольнонаемный труд на Богословских заводах, писал, в частности, что от вывоза «те бедные и вящее отягощаются и, не видя себе ныне от заводов защищения, то те, которые не имея на себе большого долгу, старались с помощью родственников выработаться или, внеся деньгами, уходят в старинные свои места... и вольнонаемным происходило от заводских работ отвращение» ³⁹.

Не меньший вред происходил от двойственности и противоречивости социального положения вольно поселившихся. Освоив заводские специальности, они мало чем отличались от мастеровых и работных людей. Однако официально они по-прежнему состояли в старых сословиях и были обязаны подчиняться местной администрации, ответственной за сбор податей и недоимок. Преимуществами мастеровых они не пользовались и не были освобождены ни от подушной подати, ни от рекрутской повинности. Это вело к обнищанию основной массы вольно поселившихся, к беспросветной долговой кабале. По закону они считались юридически свободными и могли, ликвидировав задолженность, покинуть заводы. Но таких находилось немного. Большинство, по словам Г. С. Качки, «не только что-либо могли из оных долгов уплачивать, но не в состоянии... на содержание и одной пищи себе îáðàáîòûâàòü»⁴⁰. Поэтому не удивительно, что некоторые из них, надеясь на облегчение своей участи, стали настойчиво добиваться перевода в разряд казенных мастеровых⁴¹.

Губернские власти, теряя налогоплательщиков, препятствовали переселению вольнонаемных на постоянное жительство в заводские поселки. Причисляя их к разряду беглых, они требовали их выдачи, а нередко устраивали настоящие облавы, причиняя немало хлопот и беспокойств как своим жертвам, так и заводской администрации.

Высшему начальству часто приходилось разбирать жалобы на насилие и произвол властей, действовавших на заводах как в своих вотчинах. Так, например, Г. С. Качка, справедливо усматривая в этом большое зло, требовал «тех жителей за беспаспортных не почитать и в том не притеснять, тако же если пожелают и вновь поселиться при заводах не воспрещать»⁴².

Прекратить распри и беспорядки можно было лишь путем изъятия всех вольно поселившихся из ведения местных правлений. Это и было сделано сенатским указом от 12 июля 1798 г., по которому все работники, поселившиеся здесь «самовольно» с давних времен, переводились в сословие казенных мастеровых и закреплялись «впредь до указа» за Богословскими заводами⁴³.

Использование наемного труда приносило казне, как это видно из анализа источников, немало «отягощений» и «затруднительств». Дело это оказалось весьма хлопотным, дорогостоящим и плохо поддающимся регулированию. Обуздать стихийность найма, заключить его в привычные рамки крепостного права казне никак не удавалось. Попытки управления этим сложным явлением приводили лишь к искажению природы найма и в конечном итоге вытеснению его из хозяйственной жизни округа. Существенно менялась и роль различных форм найма. Так, к концу XVIII в. отчетливо обнаружилось, как указывалось выше, сокращение притока пришлых работников, но зато увеличился удельный вес наемных, привлекаемых из среды заводских мастеровых и рудокопов. К сожалению, мы не можем оперировать здесь какими-либо точными данными, так как учет наемного труда, нежелательного с точки зрения высшего начальства, велся крайне небрежно и нерегулярно. Многочисленные и разнообразные документы этого периода выделяют одну, пожалуй, самую острую проблему: значительную неукомплектованность штата горнозаводских рабочих. Попытки решения этой проблемы с помощью найма, как мы убедились, лишь усугубляли дело. Поэтому казна без колебаний встала на путь комплектования рабочей силы привычными крепостническими методами: с помощью приписки государственных крестьян, рекрутских наборов, ссылки разного рода преступников и пр.

В первой половине XIX в. Богословские заводы были превращены в оплот принудительного труда, насаждаемого грубой силой абсолютизма. Естественный процесс формирования кадров был в известной мере заторможен, что явилось одной из главных причин сокращения горно-металлургического производства.

Позиции вольного найма, таким образом, были серьезно подорваны, но вытеснить его окончательно было уже невозможно. Более того, наемный труд на Богословских заводах не только прочно вошел в систему производственных отношений, но и обнаружил в первой половине XIX в. тенденцию к расширению и углублению. Это особенно стало заметно в 30-х гг. XIX в. По сообщению В. Я. Кривоногова, в 1830 г. было выработано даже специальное положение, допускавшее функционирование на указанных заводах компаний или товариществ⁴⁴.

Но особенно использование наемного труда возросло в связи с появлением и развитием на Урале новой отрасли хозяйства — золотодобычи.

Подряженные рабочие употреблялись также н в рудничных работах, причем такие операции, как отлив воды из шахт, рубка и перевозка дров для паровых машин на других уральских заводах «чрез вольнонаемных людей» не производились⁴⁵.

О количестве наемных рабочих заводские ведомости зачастую умалчивают, но по косвенным данным видно, что в отдельные годы горное производство обслуживалось главным образом пришлыми людьми. Так случилось, например, в 1831 г., когда Туринская горная контора, располагая всего 151 казенным мастеровым, вместо 593 по штатам, вынуждена была «заимствоваться» наемными, прибывшими в основном из Вятской губернии. Из 133 тыс. р., отпущенных на оплату труда, около 120 тыс. было выдано вятским крестьянам. Перерасход средств па наем составил огромную по тем временам сумму—более 94 тыс. р.⁴⁶

Немало наемных привлекалось и к выполнению вспомогательных работ: рубке дров, выжигу и перевозке угля, руд, флюсов и других материалов. Интересные данные по этому поводу были обнаружены В. Я. Кривоноговым, отметившим, кстати, что наемный труд на куренных операциях и различных поставках был распространен на всех заводах Урала. Однако обнаружить подобные сведения удалось лишь по округу Богословских заводов⁴⁷.

По сведениям 1838—1840 гг. видно, что на заводах прочно укоренилась подрядная форма найма рабочей силы. Причем в качестве подрядчиков охотно выступали как заводские мастеровые, так и вольноприходящие, чаще всего мещане и государственные крестьяне⁴⁸.

Осуществлялась и другая разновидность найма—выполнение работ так называемым хозяйственным способом. Этот способ предусматривал наем главным образом заводских мастеровых и работных людей⁴⁹.

Заключение контрактов с подрядчиками к этому времени превратилось на Богословских заводах уже в обычное явление. «Торги,—по словам горного начальника,—совершаются в конторах на законном основании... со всевозможным снисхождением подрядчикам из мастеровых, а отказывается в подрядах только мастеровым порочного поведения и сомнительного состояния». Такой наем, подчеркивал он, основан «на опытности многих лет и постепенно улучшается в пользу казны»⁵⁰.

Из этих слов следует также, что заводоуправление поощряло развитие договорных отношений в основном с заводскими работниками, хотя часть работ по-прежнему выполнялась пришлыми людьми. Например, такие работы, как перевозка угля, рубка куренных дров, перевозка дров и бревен, а также частичная поставка сена осуществлялись главным образом крестьянами Чердынского, Верхотурского, Туринского и Соликамского уездов⁵¹.

Вывести соотношение между наемным трудом и общей численностью рабочих людей Богословских заводов затруднительно из-за отсутствия точных и систематических данных. Это можно сделать лишь за отдельные годы. Так, например, в 1860 г., накануне отмены крепостного права, вольнонаемные в общей массе горнозаводских рабочих составили 21,3 % ⁵².

Таким образом, несмотря на все старания властей, вольнонаемный труд в Богословском округе вытеснить не удалось. Располагая огромным резервом крепостной рабочей силы, правительство тем не менее оказалось бессильным остановить развитие новых производственных отношений, что, несомненно, явилось проявлением кризиса феодальной системы.

Вопрос об организации вольнонаемного труда встал уже вскоре после приобретения заводов казной. В 1793 г., отравляясь для их освидетельствования, статский советник Гурьев между прочим получил инструкцию «изыскать верные способы, коими б заводы в рассуждении людей обеспечены быть могли»⁵³. Его мнение легло в основу доклада, поданного 1794 г. Екатерине II от имени правления банка. В нем в частности указывалось на крайний недостаток в рабочих людях на Богословских заводах «по отвращению должников, происходимому от понуждения их к заработке задатков».

Единственным выходом из создавшегося положения, по мнению Правления могло быть лишь возобновление приписки государственных крестьян, отбывавших эту повинность еще при М.М.Походяшине⁵⁴.

То же наставление, что и Гурьев, получил через два года при отправке на заводы и Г.С.Качка. Отменив в своем отчете, что от вольно поселившихся и временно приходящих наемных людей сколько пользы, столько и вреда, он предложил укомплектовать штат казенными мастеровыми, переведя их с других уральских заводов, или рекрутами, оставив, впрочем, внезаводские работы «бывающим по временам вольнонаемным».

Первому способу он отдавал предпочтенье, так как в этом случае, по его мнению, не пришлось бы набирать рекрутов и приписывать крестьян, освобожденных от заводских работ еще в 1778 г.⁵⁵

Решение вопроса об укомплектовании Богословских заводов рабочей силой не терпело ни какой отсрочки. Сокращение притока вольнонаемных, обнаруживается вскоре после введения законоположений о порядке найма, вело к дезорганизации производства. Заготовление дров и угля зачастую скрывалось, и  заводоначальство вынуждено было использовать здесь труд мастеровых и рудокопов. Это привело к остановке плавки и бурным протестам рабочих, посылаемых на менее оплачиваемую работу.

Последнее особенно поразило Г.С.Качку. «Зная сколь они нужны для заводских работ,  - писал он,  - самопроизвольно с оных сходили, отзываясь, что они работают как хотят, а в противном случае и совсем оставляют. Почему оных для уравнения переменяли то к тем, то к другим работам. Которые были в плавильнях, тех посылали в лесосеки и тому подобное, а на их места поступали другие, причем один против другого и пронырствуя. Которые работы потруднее и не так выгодные отбывают под разными видами и на последок дошли к непослушанию и самовольству»⁵⁶. Ликвидация дефицита рабочих людей началась с прикрепления к Богословским заводам крепостных крестьян, купленных М.М.Походяшиным у сенатора В.А.Всеволожского. Приобретая их, заводоначальство надеялось избавиться от дорогостоящего и ненадежного труда вольнонаемных⁵⁷. Но общая численность постоянных рабочих от этого не увеличилась. Произошло лишь узаконение пребывания на заводах крепостных, находившихся, по определению начальства, в состоянии «неизвестности и уныния». По подсчетам Г.С.Качки в 1795 г. на Богословских заводах не доставало 2765 человек⁵⁸. Набрать такое огромное количество рабочих за счет казенных мастеровых, как это предлагал Г.С.Качка, было сложно. Поэтому внимание было сосредоточено на другие источники, и, в частности, на возможность приписки государственных крестьян. Обсуждение вопроса о приписке приняло острый характер и затянулось до 1801 г.

Главными противниками приписки вновь выступили гражданские власти. Их поддержал Совет при высочайшем дворе, вынесший в марте 1795 г. постановления о нецелесообразности возобновления приписки⁵⁹.

Однако вновь воссозданная Берг- коллегия повела решительное наступление, увенчавшееся в конце концов успехом. Обосновывая «неизбежность» приписки государственных крестьян, руководитель горного ведомства М.Ф.Соймонов на первое место выдвигал хозяйственные мотивы (отдаленность заводов от населенных мест, углубление рудников, а также удаление лесоразработок). Однако особо выделялись им и обстоятельства, делающие вольный наем для казны «совсем почти невозможным»⁶⁰.

Иную позицию занимал пермский губернатор К.Ф.Модерах. Он был убежден, что приписка государственных крестьян, проживающих в удалении от заводов на

300-500 верст, доведет их «до крайнего разорения и к платежу государственных податей совершенно не состояния». Поэтому губернатор требовал оставить крестьян в прежнем положении, а проблему рабочей силы решать другими способами⁶¹.

В споре между двумя ведомствами верх одержала Берг-коллегия. Указом 16 марта 1801 г. Сенат утвердил ее мнение наполнить Богословские заводы работниками «из числа приписных к другим заводам крестьян, которые будут оставаться от распоряжения в работы по тем заводам прадными».

Приписка крестьян была не только возобновлена, но и значительно расширена. Обязательными заводскому производству по упомянутому указу оказались 14322 души⁶².

Уверенность в успехе была на столько велика, что использование труда чердынских и соликамских крестьян началось еще до появления указа. Это видно, например, из рапорта канцелярии главного заводов правления, ставившего в известность, что в январе 1799 г. «за повольную 80 копеешную плату» на куренных работах уже расположено 6714 душ⁶³.

Факт приписки государственных крестьян к Богословским заводам в начале Х1Х в. не нашел должной оценки в исторической литературе. Между тем это событие нельзя считать ординарным, не заслуживающим определенного внимания. Известно, что практика приписки крестьян к заводам повсеместно была прекращена еще в 60-х гг. ХУШ в. Однако в качестве исключения и на определенный срок она все же продолжалась. Крестьянская война под руководством Е Пугачева до основания потрясла крепостную систему и в частности ее составную часть - институт крепостного крестьянства. Он не был ликвидирован, но целесообразность его существования стала все больше подвергаться сомнению даже в правительственных сферах. Приписка государственных крестьян, являющаяся порождением феодализма, отмирала вместе с разложением прогнившего строя. Новый акт приписки значительного контингента даровой рабочей силы не изменил общего характера этого закономерного процесса и свидетельствовал лишь о бессилии абсолютизма, вынужденного делать отступления и прибегать к крайним мерам.

Приписка крестьян в 1801 г. может быть объяснена только катастрофическим ухудщением положения Богословских заводов, испытывающих, в связи с сокращением притока вольнонаемных, невероятные затруднения в рабочей силе. С этого времени труд приписных крестьян на Богословских заводах стал применяться достаточно широко, но, как видно, проблемы рабочей силы он не разрешил. По данным 1804 г. основное производство обеспечивали 1984 мастеровых и работных людей. В этом числе по Богословскому заводу - 330, Петропавловскому - 204, Николае- Павдинскому - 105 и Турьинским рудникам - 1345 человек. Чиновников и служителей насчитывалось 135, а воинской команды - 126 человек. На вспомогательных работах было занято 13,5 тысяч приписных крестьян, заготовивших припасов и материалов на 54800 руб. Часть этих материалов (на 13378 руб.) заготовили вольнонаемные. Кроме этого приходящие по найму использовались в горном производстве. В отчете П.Е.Томилова указывалось, что в числе 1345 чел., занятых на рудничных работах, были включены вольнонаемные, их жены и дочери⁶⁴.

Давая эти сведения, горный начальник не выказывал, однако, признаков оптимизма. Среди указанного числа ,не считая приписных крестьян, полноценных работников (от 18 до 40 лет) было всего 1038 чел. Таким образом, для добычи 730 тыс. пуд. Медной руды и выплавки 45 тыс. пуд. Металла требовалось, даже с закрытием Петропавловского и Николае-Павдинского заводов, еще 1783 чел⁶⁵. Т.е. для нормального функционирования производства количество рабочих требовалось увеличить более, чем в два раза.

Эту недостачу заводоначальство надеялось заполнить непременными работниками и рекрутами. По указу 1807 г. 217115 душ уральских приписных крестьян с 1 мая 1813 г. освобождались от заводских работ и заменялись 13484 непременными работниками. На Богословские заводы решено было направить 531 чел.⁶⁶. С 1808 г. они начали выполнять возлагаемые на них работы.

 Недостающее число мастеровых, помимо непременных работников, предписано было укомплектовывать также рекрутами, набираемыми из Пермской и Вятской губерний на основе указа 1804 г.⁶⁷. Во исполнение его к концу 1808 г. на Богословских заводах было размещено 1100 рекрутов и 812 милиционных ратников⁶⁸. Впервые за всю историю округа штат мастеровых и работных людей был почти полностью укомплектован, и казалось проблема рабочих рук близка к окончательному решению. Но это была лишь видимость. Принудительные, искусственные методы формирования кадров принесли вскоре свои плоды. Тяжелые климатические условия и плохое питание губительно отражались на здоровье вновь поступивших. Из числа работников, набранных из Казанской и Оренбургской губерний, 200 чел. вскоре после прибытия были госпитализированы. Чтобы предотвратить эпидемию, решено было освидетельствовать и остальных. Тут-то и обнаружилось, что большинство из них были престарелые и неспособные к работам. Заводоначальство насчитало только 308 годных, но и они, как оказалось, нуждались в серьезном лечении. Поэтому большая часть работников была отпущена, а медеплавильное производство вновь стало испытывать недостаток в рабочей силе⁶⁹. О степени укомплектованности Богословских заводов можно судить по данным табл.